Книга Проклятый любовью  - Татьяна Купор

Ему плевать на моду. Плевать на красоту. Он хочет одного: чтобы его дом стал похожим на склеп. Да, он ходячий мертвец, черт возьми! Одинокий и, как оказалось, проклятый. Полный набор. А этот дом, населенный призраками, лишился последнего луча света. С ней, с Маргаритой, ушло отсюда все радостное и светлое. Но этому болвану никогда не понять, что черный – это не прихоть и не каприз. Черный – это цвет его жизни. Жизни без нее.

– По-моему, я ясно выразился, – отрезал Роман и выразительно посмотрел на наручные часы. – Беретесь за работу или прямо сейчас и распрощаемся?

Дизайнер слегка поморщился, но согласился. Когда они обсуждали последние детали, в комнату вошла Елена. По ее лицу стало понятно, что что-то случилось.

– Плохие новости, – поджав губы, сообщила она и передала ему радиотелефон.

– Ладно, пойду еще раз осмотрю комнаты. – Дизайнер робко кашлянул и вышел следом за домработницей.

Так Роман узнал о смерти деда. Видимо, новость о том, что он продал семейный бизнес и занялся своим собственным, добила старика. Долгие годы дед шел по головам, подставлял конкурентов и причинял боль близким… И что в итоге? Дело всей его жизни было загублено. Старый и немощный, разбитый параличом, он ничего не мог уже поделать. Только бессильно ругался и проклинал тот день, когда Роман появился на свет.

Последние годы Николая Вершинского были самыми ужасными. Каждое утро, открывая глаза, он мысленно молил о смерти Бога, в которого никогда не верил. Каждый вечер, засыпая, мечтал умереть. Роман так и не узнал, пожалел ли дед о том, что не дал ему ни капли любви. Впрочем, какая теперь разница, если Роман и сам не чувствовал к старику ни жалости, ни тепла. Только презрение. Яростное, глубокое презрение. Новость о смерти деда принесла ему только облегчение. Однако, несмотря ни на что, он все же решил похоронить его на семейном кладбище.

– Что-нибудь еще? – поинтересовался он у сиделки, которая позвонила, чтобы сообщить о кончине деда, и все никак не могла закончить телефонный разговор.

– Да… Перед смертью он вел себя как-то странно.

– С чего вы взяли?

– Я ушла на кухню, а он остался в комнате один, – снова пустилась в пространные объяснения женщина. – Я приготовила чай и пошла обратно, а меня вдруг как будто парализовало. Такое чувство, что какая-то преграда стоит и не дает пройти. И вот, значит, стою я посреди коридора и слышу, как Николай Викторович с кем-то говорит. Вообще он говорил редко и очень неразборчиво, но в тот момент речь у него была такой ясной и осмысленной...

– И что же он говорил?

– Точно не помню. Но постоянно повторял имя Наталья. Что-то вроде: «Оставь меня, Наталья. Уходи, не мучай меня».

Роман вздрогнул, когда услышал это имя.

– Вы уверены, что в комнате он был один?

– Абсолютно! Я помню, он просил какую-то Наталью оставить его в покое, говорил «Нет, нет», а потом вскрикнул и умер. А я почувствовала такой холод во всем теле, будто меня ледяной водой окатили… А потом вдруг все ушло. Я шевелиться смогла, тепло опять стало... Бросилась в спальню, а он уже мертвый…

Значит, Наталья пришла за ним. У нее были с дедом какие-то свои счеты… Но каким образом с ними связан другой призрак, тот, чей голос из года в год зовет Романа за собой? И при чем здесь веревка? Слишком много вопросов и, как назло, ни одного ответа!

Раздраженный, он вышел в коридор. Огляделся в поисках дизайнера. Молодого человека нигде не было видно. Минут через десять Роман нашел его на кухне, оживленно разговаривающего с Еленой. В руках у него дымилась чашка с чаем. Роман уловил приятный аромат тимьяна.

– Когда вы сможете начать работу? – без обиняков спросил он.

Дизайнер нервно поправил очки.

– Думаю, со следующей недели. Спасибо, что доверили мне подыскать исполнителей. Все будет сделано в срок.

– Надеюсь на это.

Когда дизайнер ушел, Роман полностью углубился в работу. Елена по привычке принесла ему кофе прямо в комнату, а он даже не заметил, как она вошла и когда вышла. Уже все успели уловить в нем перемену: молодой хозяин словно потух, внутри как будто что-то надломилось. Но Роман никому ничего не объяснял. Работа помогала ему забыться… пусть и не всегда. Тихий и опустевший дом казался неживым. Да и сам он как будто перестал дышать. Каждое утро на автомате собирался на работу, торчал там до позднего вечера, возвращался домой, не помня себя от усталости, и забывался коротким сном. Погода в эти дни только раздражала. Осенний ветер хлестал по лицу и швырял на землю желтые листья, а облака нависали траурным крепом.

Все вокруг умирали. И он должен был хладнокровно принимать заказы, равнодушно разговаривать с родственниками умерших и говорить им, почерневшим от горя, что-то о деньгах… И если дела его шли в гору, то моральное состояние было ужасающим. Он боялся, что дед окажется прав, что болезнь начнет прогрессировать... Он просто сходил с ума от тоски и одиночества!

Тем временем его дом преображался, становился еще мрачнее и темнее. Яркие люстры успешно заменили старинными канделябрами, большие окна зашторили, а по углам комнат поставили огромные зеркала, поверхности которых серебрились в призрачном лунном свете. Их стало гораздо больше, чем раньше. Роману хотелось, чтобы каждое движение, каждый шаг, каждая перемена настроения улавливалась зеркалами, чтобы несколько граней повторяли одно и то же изображение, дробя и искажая его. Чтобы реальный мир гармонично соединялся с призрачным. Зеркала поддерживали в Романе иллюзию того, что он не одинок.

Елена со своей дочерью, которые жили в доме, были очень обескуражены новой мрачной обстановкой, и, тем не менее, никуда уезжать не собирались. Они смотрели на Романа с плохо скрываемым ужасом, особенно Лидия. На вопрос, нравятся ли им такие изменения, Елена честно ответила: «Дом стал похож на склеп. Мне кажется, вы переборщили». «Это и есть склеп», – твердо сказал Роман и подумал о призраках, которые бродят по дому.

В это туманное утро он осматривал нежилые комнаты. Прикидывал в уме, от чего нужно будет избавиться и что изменить. Немного подумал, прежде чем войти в спальню деда. Сюда его никогда не пускали. Было интересно взглянуть, как жил этот жестокий человек. Он прошелся по комнате. В целом, ничего особенного. Обычная обстановка, простая мебель, неброские цвета. Даже не верилось, что дед умер.

Роман остановился у большого портрета, который со дня его приезда перекочевал из гостиной в эту спальню. На темном фоне холста особенно выделялось молодое лицо Николая Викторовича: острый и слегка вздернутый нос, высокие скулы, тонкие губы и проницательные глаза. Эти глаза глядели презрительно и высокомерно даже с полотна, как будто были живыми. В пытливом взгляде чувствовалась воля и требовательность властного человека. Темные густые волосы венчали гладкий лоб и были разделены идеальным косым пробором. Волевой подбородок дополнял образ сурового и жестокого человека. Именно таким он и остался в памяти Романа – безжалостным, властным и бескомпромиссным.